Выбрать язык
Горячие небеса Константиновки 41/43 (Полная версия)
Очередной годовщине освобождения Константиновки
— 6 сентября 1943 года — посвящается
В течении 1941-1943 годов над Константиновкой, что в северной части нынешней Донецкой области, раздавался мощный гул авиационных двигателей, треск пулемётных очередей и разрывы снарядов. Боевые взлёты с аэродрома, дуэли истребителей, удары штурмовиков и бомбардировщиков, зенитная оборона, и даже авиационный таран — в такие моменты в небесах, в прямом и переносном смысле, становилось жарко. Об этих событиях противостояния в воздухе и пойдёт речь в представленном исследовании.
«Честь вам и слава, лётчики, воюющие в небе Украины!
Вы наша радость, гордость»
П.Г. Тычина
ВОЕННЫЙ АЭРОДРОМ 41-ГО
«Война не чёрная, она не белая, она всякая»
Г. Литвин
В наше время мало что напоминает о существовании в городе аэродрома. Сейчас это территория между улицей имени знаменитого лётчика 30-х годов Леваневского и бульваром Космонавтов, занятая многоэтажными домами спальных кварталов. В их атмосфере обыденной жизни трудно представить, что когда-то здесь взлетали и садились боевые машины, а в небе и на земле порой разворачивались бескомпромиссные схватки.
Аэродром здесь начал функционировать задолго до начала войны. В его комплекс входили взлётно-посадочная полоса, ангары, бензохранилище, самолётные и моторные мастерские, гараж, учебный корпус и столовая. Всё это предназначалось для аэроклуба, находящегося в ведении общества содействия обороне авиационному и химическому строительству (ОСОАВИАХИМ). Начиная с 1934 года молодые курсанты проходила здесь обучение авиационным специальностям. За время своей работы аэроклуб выпустил сотни пилотов, планеристов, мотористов, парашютистов. Лётный парк насчитывал 26 бипланов У-2 и 10 планеров разного типа.
В то же время на аэродроме поднимались и садились не только учебные, но и военные самолёты. Есть даннные, что до начала войны в Донбассе на аэродроме города Константиновка базировалась 25-я отдельная разведывательная авиационная эскадрилья (ораэ). На сегодня подробностей об этом разыскать не удалось. Произойти это могло не ранее 1937-1938 г., так как именно с этого времени в серийное производство были запущены самолёты Р-10, которыми была укомплектована эскадрилья. Отмечалось, что 25-я ораэ представляла собой довольно слаженную авиационную часть, а её летчики и штурманы обладали высокой общей и лётной культурой. С конца июня и до середины июля 1941 года эскадрилья участвовала в боях на Западном фронте, откуда её из-за больших потерь в технике вывели в тыл.
Р-10
Справка: многоцелевой разведчик Р-10 (лёгкий бомбардировщик и штурмовик). Экипаж: 2 человека. Вооружение: 3 пулемёта, 200-400 кг бомб. Вращающаяся турель для обстрела задней полусферы. И-16 — первый советский серийный истребитель по схеме свободного моноплана. Выпускался в 30-е в различных модификациях. 1 пилот. Пулемётное или пушечное вооружение. Применялся в «горячих точках» 30-х годов: Испании, Дальнем Востоке и др. Местный аэродром был востребован военной авиацией. В июле сюда был переброшен 446-й истребительный авиационный полк (иап). С этого времени и до конца октября с аэродрома подымались в небо легендарные И-16.
По состоянию на 30 сентября в составе дислоцировавшегося в Константиновке 446-го иап состоял 171 военнослужащий, из которых: 26 комсостава, 5 политсостава, 133 млад. начсостава, 7 рядового. Командир полка майор Судариков, заместитель — Явтушенко, комиссар — Королев.
В составе 446 иап в 41-м воевал на И-16 молодой лётчик — сержант В. Фадеев, ставший выдающимся асом, Героем Советского Союза. «Он мог бы стать и трижды Героем», — так отзывался о нём друг Александр Покрышкин.
И-16
Фадеев В. (позывной «Борода»). 1942 г.
Справка: Фадеев В.И. (1917 г.р., Ульяновская обл.) гвардии капитан, командир эскадрильи. 17 сбитых в личном бою самолётов. Летал на самолётах И-16, Як-1 и «Аэрокобра». Погиб 5 мая 1943 г. в воздушном бою в возрасте 25 лет. Ордена: Ленина, Красного Знамени (дважды).
Покрышкин А.И. (1913 гр., Новосибирск) лётчик-ас, второй по результативности (после И. Кожедуба) пилот-истребитель среди лётчиков стран антигитлеровской коалиции, трижды Герой Советского Союза. Маршал авиации (1972).
В биографии пилота Вадима Фадеева описываются некоторые эпизоды службы летом 41-го. Так, из Константиновки 4 августа он пишет домой: «Сволочи — фашистские летчики. Когда отбомбят, то, если нет наших истребителей, снижаются и с бреющего расстреливают мирное население. Недавно их истребители, налетев на одно село, с пятидесяти метров стали обстреливать купающихся в реке детей [...] Я сам истребитель, но никогда не стану расстреливать немецких детишек, хотя не дрогнет моя рука уничтожить в бою любое количество фашистов». Знаменитый лётчик-ас Александр Покрышкин вспоминал, что о Фадееве заговорили вскоре после прибытия его на фронт 10 августа: «Две девятки И-16 успешно штурмуют автоколонну. Вадим шесть раз пикирует, поджигая машины. Затем, на прощание, вертикально уходит вверх, торжествующе показывая разбитому врагу безукоризненный иммельман (фигура сложного пилотажа. -Авт.)».
В это же время в полку служил оружейником Григорий Литвин. Он так характеризовал Фадеева. Интеллигентный, образованный. Много знал, много читал, хорошо умел рассказать. Воин, солдат. Лидер, безусловно прирождённый лидер. И при этом сорвиголова, отчаянный. Любил шутить. «Тогда над его шутками просто смеялись, а сейчас, вспоминая, я вижу, что за шутливой была лишь форма, а говорил он вещи вполне серьёзные». «Трудно представить себе человека, в котором уживались такие разные качества, но Вадим был именно таким».
Много о Фадееве в воспоминаниях А. Покрышкина (стали друзьями после знакомства в 1942-м году) и других пилотов, представленных в отдельной главе книги «Покрышкин» («Вадим Фадеев — волжский бунтарь»). К выше сказанной характеристики лишь добавим, что он любил оперу, стихи Маяковского, Есенина, часто пел и декламировал, В боях много раз рисковал. Относительно его внешнего вида, Александр Иванович описывал его так. «Наверно, нигде и никогда такого летчика-истребителя больше не было: почти двухметрового роста и весом около ста килограммов, но при этом стройного, спортивного сложения. На вопрос, как же он помещается в самолете, Вадим, смеясь, сравнивал себя со складным деревянным метром: «Правда, во время боя иногда приходится искать дополнительную точку опоры, упираясь головой в потолок кабины». Его и направляли поначалу в бомбардировщики, где у штурвала есть место для великана, но Фадеев добился права быть истребителем. Он обладал острой реакцией, способностью совершить маневр с недоступной другим перегрузкой. По своему складу Вадим был истребителем — одиноким стремительным воином». Во внешности он выделялся и необычной для лётчика бородой. Сам он, когда спрашивали, аргументировал это так — дал себе зарок не бриться, пока не разгромим врага или же «На страх врагам!». Фадеев себя не щадил, летал с открытым фонарем кабины в любой мороз и поэтому на лице его были и следы многократных обморожений.
Справка: Литвин Г.А. (1922-1999) участник войны с 1941 по 1944 гг.: оружейником, затем — воздушным стрелком в составе 43-го Гвардейского штурмового авиационного полка. 57 боевых вылетов на Ил-2, сбил 4 немецких истребителя. Два ордена Боевой Славы, представлялся к третьему. Опубликовал 4 книги о авиации.
Георгий Литвин (справа), Тамерлан Ишмухамедов. 1943 г.
В представленном здесь отрывке мемуаров «Выход из мёртвого пространства» Григорий Афанасьевич Литвин вспоминает пилотов их полка, в том числе и Фадеева, детально описывает события августа-октября 41-го на местном аэродроме.
«Под Купянском наш полк разделили (прибыл с Дальнего Востока. -Авт.) на два: полк 40-И и полк 40-А, который вскоре стал именоваться 446-м истребительным. [...]
Из Купянска мы (446-й. -Авт.) перелетели в Константиновку. Аэродром там был довольно большой. Быстро оборудовали казарму, столовую, авиаремонтные мастерские, словом, все, что нужно для работы боевой авиационной части. Аэродром находился на возвышенности, а в долине — Константиновка, один из городов Донбасса, получивший в годы первых пятилеток среди прочих название «всесоюзной кочегарки». Изменилась тональность газетных сообщений: уже не скрывается, что враг рвется к жизненным центрам страны, к Донбассу, в частности. [...]
А из нее (Константиновки) уже начинали эвакуировать предприятия. На восток пешком идут люди, гонят скот. Но многие уезжать не хотят, не верят, что Красная Армия допустит врага сюда. […]
Исключительно тяжелая обстановка сложилась на Южном фронте: две армии оказались в окружении, фронт прорван. [...]
Нам зачитали приказ о том, что с этого числа (11 августа. -Авт.) мы находимся в действующей армии. Задача полку: прикрывать от самолетов противника промышленную зону — Константиновку, Краматорск, Артемовск. И-16 использовались и для штурмовки войск противника.
Первые воздушные бои, первые встречи с «мессершмиттами»… Скорость нашего И-16 была меньше 500 км в час, а у «мессершмиттов» — до 570. Ох и дорого обошлась нам эта разница в 70 км! Нельзя сказать, что наши летчики летали хуже немецких: они совершали головокружительные фигуры высшего пилотажа, шли в лобовые атаки, хорошо взаимодействовали, но бой приходилось вести главным образом на виражах, в горизонтальной плоскости. И все это из-за отставания в скорости. Естественно, что сбивать «мессершмитты» нам удавалось не часто. А у нас уже первые потери: в воздушном бою погиб летчик Миша Найденов — сбит «мессершмиттом», на следующий день не стало младшего лейтенанта Горшунова — попал под зенитный огонь.
Территория бывшего аэроклуба. Предполагаемое место базирования истребительного полка
Аэрофотосъёмка люфтваффе. Август 1941 г.
В полку нашем, у тех, кого я знал, никакого чувства обреченности не было. Больше того, все как-то подобрались: ни на какого доброго дядюшку, который возьмет за ручку и всему научит, рассчитывать не приходится, значит — надо учиться всему самим. И учиться быстро, иначе собственную жизнь потеряешь еще быстрее.
Особенно настырными в этой учебе были молодые летчики — сержанты Фадеев, Копылов, Архипов. Фадеев, тот прямо по пятам ходил за каждым летчиком, вернувшимся с боевого вылета, все выспрашивал о поведении «мессеров» в бою, об их сильных и слабых сторонах, о тактических приемах немецких летчиков. «Нет-нет, — перебивал он часто рассказывающих, — ты не только говори, ты покажи! Вот так он обычно заходит или так?» И тогда переходили на язык жестов, когда ладони выполняли роль самолетов. Очень наглядно и убедительно получалось.
Но главная учеба была в небе. Расскажу об одном случае, о том, как Петя Откидач сбил свой первый самолет.
В тот раз Ю-88 появился, когда над Константиновкой барражировали истребители Пети Откидача и Саши Волкова. Появился он со стороны солнца, и обнаружить его было не так-то легко, но дала залп зенитная батарея, и по разрывам снарядов наши летчики определили, где вражеский разведчик. Конечно, это была скорее случайность, всерьез взаимодействовать с зенитчиками мы научились позже, но и случайность — не последняя вещь на войне.
Волков вскоре вернулся на аэродром: мотор на его самолете оказался слабее, за Откидачем он не мог угнаться и скоро потерял его из виду. А Откидач вместе с «юнкерсом» как в воду канул. Только к концу дня нам сообщили, что он жив-здоров, сел на вынужденную на колхозном поле. На следующий день на это место вылетели на У-2 Михаил Кондик и техник Петр Самохин. Вскоре Кондик доставил на аэродром Откидача, а Самохин остался, чтобы эвакуировать самолет. Конечно, вокруг Петра — сразу целая толпа: рассказывай, мол. Откидач не заставил себя упрашивать.
Машину свою Петр очень берег, полный газ давал только в самых редких случаях. Появление «юнкерса» было именно таким случаем, и Откидач на форсаже ринулся к нему снизу. И надо же, разведчик оказался тем самым «меченым», за которым часто гонялись летчики нашего полка. Прозвали его так, потому что плоскости у него были постоянно закопченные, грязные. Но дела его были еще грязнее. Рассказывали, что именно с этого самолета был сброшен над окопами, которые копали наши женщины, труп советского солдата, упакованный в мешок. Потом фашистский летчик снизился и стал расстреливать женщин из пулемета. Вот какой противник достался Откидачу.
Подобрался Петр к фашисту метров на пятьсот и дал очередь. Это была ошибка. До сих пор немецкий летчик его не видел, а теперь Откидач обнаружил себя. «Юнкерс» тоже дал форсаж и полез на высоту. Петр — за ним, пристреливаясь короткими очередями. На шести тысячах замолк стрелок на «юнкерсе», задымил и один из его моторов. Немец перевел машину в планирование и пошел к земле с разворотом в сторону линии фронта. Откидач жмет на гашетки, а огня нет. Оказывается, все расстрелял… Тут Петр замолчал, словно задумался.
Молчали и мы. Наконец кто-то не выдержал:
— Ну и что же ты?..
— Думал на таран идти, но ведь на такой высоте — это верная смерть. Да и бензин был уже на нуле. Решил садиться на скошенное поле, да зацепился за брошенную борону, поломал подкос и стабилизатор. Только когда вылез, увидел, сколько пробоин мне фашистский стрелок насажал. Тут ребята из села набежали. Оказывается, они наш бой видели, видели и самое главное для меня — как «юнкерс» все-таки в землю ковырнулся. Оставил я их мой самолет охранять, а сам — в село, на аэродром звонить. Вот...
Наверное, будь этот бой учебным, не миновать Откидачу большого разноса. А как же: раньше времени себя обнаружил, все патроны расстрелял, за бензиномером не следил да еще чуть самолет не угробил.
Однако при разборе командир полка только заметил, да и то мимоходом:
— Экономить боеприпасы нужно, стрелять короткими очередями, да и подходить к противнику как можно ближе.
Понимал командир, что слова эти для проформы, потому что все это Откидач и так уже теперь знает, да как знает — на всю жизнь! Собственный опыт — самый лучший учитель, но и самый строгий тоже. Смелости у наших летчиков было хоть отбавляй, а вот хладнокровия, выдержки часто недоставало. Помню, как примерно в это же время гонялся над аэродромом за бомбардировщиком «Хейнкель-111» сержант Абдуллаев.
Его И-16 быстро, точно пристроился в хвост фашисту. Расстояние между ними двести метров… сто… Даже мы на земле кричим: «Стреляй, стреляй!», как будто Абдуллаев может нас услышать. Нет, его самолет пролетает мимо фашиста и снова заходит для атаки. И так — несколько раз. Наконец «хейнкель» ушел в облака, а Абдуллаев произвел посадку. Сбежались к нему все, кто был на стоянке. Подошел и командир полка майор Судариков.
Абдуллаев весь бледный, не докладывает — кричит:
— Пулеметы отказали! Я таран ему делал!
— Так почему же не сделал, почему хвост ему не отрубил?
— Я подхожу к нему, иду на таран и глаза закрываю: страшно было. Нет удара! Понимаю, что промахнулся, снова захожу, глаза закрываю — то же самое! А потом фашист ушел…
Тут к командиру приблизился инженер по вооружению Коваленко, доложил:
— Оружие в полном порядке. Просто сержант Абдуллаев не снял с пулемета предохранитель.
Абдуллаев даже за голову схватился:
— Ай, ишак я несчастный! Как мог забыть?! Позор!
Командир, как и в случае с Откидачем, был немногословен:
— Лучше изучайте оружие, контролируйте свои действия. Прежде всего нужно метко стрелять, а на таран идти с умом и не на такой высоте.
Зато уж вечером наши остряки отвели душу. Особенно старался Вадим Фадеев. Под общий хохот он демонстрировал, как Абдуллаев, закрыв глаза, одной рукой дает полный газ, а другой поддерживает брюки. Абдуллаев смеялся вместе со всеми. А что ему еще оставалось?
Аэродром на немецкой карте. 1941 г.
Зачем я рассказал об этих случаях? Уж, разумеется, не для того, чтобы продемонстрировать, какая хорошая у меня память: мол, все помню, до мелких деталей. Нет, рассказал я все это совсем для другого. Не хочу, чтобы сегодняшняя молодежь впала в крайность и посчитала нас всех, тогдашних солдат, этакой толпой, в панике отступающей или попадающей в плен. Ничего подобного. Война — это работа, очень трудная работа, требующая от ее участников знаний массы тонкостей и хитростей. И мы этому ремеслу учились. Трудно учились, с ошибками, порой — трагическими. Но — подчеркиваю — сами учились, никто нас к этому не призывал. Мы тогда не думали, ошибся Сталин, не ошибся, не до Сталина нам было. Воевать — нам, и погибать, если плохо воевать будем, тоже нам. Так что же нам, сталинских приказов ждать? Мы тоже сами с усами, а не только Сталин.
Сталин не мог ни проиграть войну, ни выиграть. Это мы, солдаты, могли и выиграть, и проиграть. И если не каждый из нас это отчетливо понимал, то уж чувствовал почти каждый. Так что, когда летчик шел в атаку, не кричал он «За Сталина!», вот «В бога, душу, мать!» — это мог. И у кого язык повернется осудить его за это?
Не винтиками мы себя чувствовали во время войны, наоборот, осознавали себя как личность. И делали все, что от нас зависело, но зависело от нас далеко не все.
Вот пример. Наши летчики внимательно изучали плакаты, на которых были изображены силуэты немецких самолетов различных типов. А вот плакатов с нашими новыми самолетами вовсе не было. Хотя мы знали, что такие самолеты, не уступающие немецким, наша промышленность выпускает. Мало, но выпускает. А как они выглядят, мы понятия не имели. И вот к чему это привело
Однажды Орешенко и Откидач возвращались с боевого задания. Недалеко от Константиновки заметили двухкилевой самолет, как им показалось, Ме-110, атаковали его. Откидач открыл огонь, стрелок атакуемого самолета дал ответную очередь. Затем двухкилевой резко пошел в пике и сел на поле. Хотели еще раз стрельнуть уже по лежачему, но потом решили: раз самолет сбили в глубине нашей обороны, никуда немецкие летчики не уйдут. Когда вернулись на аэродром, спешно снарядили машину и отправились к месту, где приземлился подбитый самолет. И первое, что увидели, когда подъехали к нему, это красную звезду на фюзеляже.
Вокруг самолета была выставлена охрана. Один из солдат обратился к приехавшим:
— Вот, смотрите, что делают, а? Чтоб немцев сбивать — их нет, а на свой собственный, говорят, даже вдвоем набросились. Одного летчика наповал, а двоих в госпиталь повезли. Слушайте, а может, это немцы летают на наших самолетах?
Что и говорить, горьким было возвращение на аэродром. Откидач ходил как в воду опущенный. Хотя все понимали, что его прямой вины нет, но разве от этого легче? Но оказалось, что в особом отделе и военной прокуратуре думают иначе. Их представители прибыли на аэродром и, как мне потом рассказывал Откидач, всерьез взялись за него. С большим недоверием выслушали его объяснение, что он даже не слышал, что у нас есть бомбардировщик «Пе-2», напоминающий по внешнему виду Ме-110. Покачали головами, когда Откидач сказал, что таких самолетов на Дальнем Востоке не было, а полк прибыл именно оттуда.
— Но красные звезды вы не могли же не видеть?
— Не видел. Их можно увидеть только тогда, когда к самолету подойдешь вплотную, да еще сбоку. А мы же не на параде! Я решил, что от нас уходит Ме-110 и открыл огонь. Их стрелок ответил. Ракету «я свой» не давал, радиосвязи у нас нет. Горько, больно, что погубил товарищей, но и меня поймите!
— Стрелок отвечал огнем, потому что защищался. Экипаж выполнял особое задание штаба фронта! Понимаете, что вы натворили?
Все-таки разобрались, сурово предупредили Откидача, этим и ограничились». В конце октября 446-й истребительный полк передислоцировался. «Пришлось отступать. Аэродромы меняли один за одним: летчики улетали на самолетах, а мы добирались на грузовиках, стартерах, а то и на подножке бензовоза. А вслед нам смотрели старики, женщины, дети. Молча смотрели, внимательно, приставив ладошки козырьком к глазам.
Аэродром в Константиновке мы оставляли, когда уже ухали дальнобойные орудия немцев. Самолетов было мало, летчиков-«безлошадников» много. Просто перелететь с аэродрома на аэродром — слишком большая роскошь, которой мы позволить себе не могли. Поэтому подвешивали к самолетам бомбы, эрэсы (реактивные снаряды. -Авт.), заряжали пушки и пулеметы. Полк вылетал на штурмовку в район Долгополья, а садился уже в Голубовке, куда мы, техники и оружейники, добирались уже кто как мог».
Как же сложилась судьба учебных бипланов константиновского аэроклуба? Дальнейшие следы машин теряются. На сегодня можно выдвинуть две версии. Согласно первой, их могли включить в состав 446-го полка. Основное применение По-2 (так стал называться самолёт) в военной авиации — разведка, связь и особенно широко использовался для так называемых «беспокоящих налётов» по ночам на прифронтовые расположения войск противника.
Григорий Литвин вспоминает, что в Гречишино Ворошиловградской области (сейчас Луганская) их полк в мае 42-го был переформирован в смешанный, так как были приданы звено Су-2 (в мае) и эскадрильи У-2. Последними командовал майор Морозов. «По ночам начиналась работа «лёгких бомбардировщиков» — учебных самолётов У-2, которых солдаты прозвали «кукурузниками». Оружейники подвешивали на них две стокилограммовые бомбы. Лётчики успевали сделать несколько вылетов за короткую летнюю ночь: линия фронта была почти рядом. Удивительно, но все эти практически беззащитные самолёты возвращались целыми и невредимыми. Правда, и летали на них не обычные лётчики, а инструкторы лётных школ и аэроклубов. Как правило, У-2 подкрадывались к цели с приглушённым мотором и некоторое время парил в воздухе».
Согласно второй версии, учебные машины в числе других из области могли перегнать в тыл. В частности, в соседний Артёмовск откуда-то прилетало большое количество У-2, отбывших в Оренбургскую область.
Жизнь военного аэродрома в суровом военном 41-м году является героической страницей истории. Персонал аэродрома, лётчики-истребители с честью и мужеством исполняли свой долг.
Курсанты константиновского аэроклуба обучаются на У-2. 1934 г.
ПРОТИВОВОЗДУШНАЯ ОБОРОНА
«Воздушный налёт. Пилоты-«тузы»...» из песни
«Зенитки, казалось, не замолкали ни на минуту» Литвин Г.
В связи с прорывом немецких войск на Левобережную Украину создалась непосредственная угроза городам Донбасса со стороны люфтваффе. На противовоздушную защиту Константиновки от налётов «чёрных крестов» встал зенитный дивизион и длинные стволы его 85-мм орудий уткнулись в осеннее небо.
Первые полёты вражеской авиации в Донецкий бассейн начались в июле и постепенно учащались, при чём были они, в основном, разведывательные. Проводились одиночными и парами Ю-88. Такие разведчики часто появлялись на большой высоте над Константиновкой.
Местное население обосновано опасалось возможных налётов. Сохранились эмоциональные воспоминания маленькой девочки из небольшого соседнего посёлка Алексеево-Дружковка (5-7 км) Константиновского района, в них она вспоминает озабоченность взрослых, которая передалась и ей, их разговоры о немецких самолётах и бомбах, предупреждения детям как вести себя в случаях налёта, в частности, «когда подлетает самолет и начинает сбрасывать бомбы, нужно бежать в противоположную сторону».
«Но я не видела ни одного самолета. Я пыталась представить себе огромную птицу, машущую крыльями и издающую пронзительный визг. Бомб я также не видела. Бомбы, должно быть, страшная вещь, так как взрослые говорили, что они убивают людей и взрывают дома. Я представляла, как гигантские птицы выплевывают из клювов огненные шары, разрушающие все вокруг. Это звучало ужасно и отражало мой внутренний страх, который разделяли моя мама и другие люди. Внутри меня поселилась тревога».
В июле самолёт противника впервые появился над посёлком. «Было необычно тихо. Я слышала жужжанье пчел и звук протекавшего ручья. Птицы, однако, безмолвствовали. Обычно, в это время года они звонко щебетали. На далеком расстоянии я услышала необычный звук, тяжелый гул. Мама с братом прекратили работать и посмотрели в небо. На их лицах отразилась тревога. Я посмотрела вместе с ними, но ничего не увидела. И все-таки, где-то в вышине я слышала гул, приближающийся как раз к нашему огороду. Я стала всматриваться в небо, в стремлении отыскать источник шума.
Я увидела его через деревья, когда Тарасик (младший брат. -Авт.) показал мне на него мотыгой. Это нечто было похоже на птицу, но с неподвижными крыльями. Оно было так высоко в небе, что было похоже на игрушечную птичку.
Внезапно, со скоростью молнии самолет стал снижаться над поселком.– Убери мотыгу! – закричала мама на Тарасика. – Они подумают, что мы стреляем по ним. Я услышала пронзительный вой, похожий на сильный свист. Мама схватила меня за руку и потащила к дому. Мы бежали очень быстро.
Мы не успели добежать до дома, как мама прижала меня к земле. – Ложись! – крикнула она. Сзади нас раздался взрыв. Это был самый сильный звук, который я когда-либо слышала. Ведро выскользнуло из моих рук и покатилось по земле. Через несколько секунд самолет прошумел как раз над нашими головами. Звук быстро настиг меня и также быстро исчез. Я подняла голову и посмотрела на небо, но самолет уже исчез. Наступила тишина. Мы лежали, не двигаясь довольно долго. Затем медленно, дрожа от страха, поднялись на ноги, отряхиваясь от грязи и опавших листьев. Над соломенной крышей одного из домов танцевало и трещало пламя. Других звуков не было, но мы уже были готовы услышать страшный шум моторов. Лицо брата было бледным… Той ночью я не могла уснуть. Образы пережитого за день воскрешали в моем сознании разные вопросы. Вернутся ли они? Будут ли бомбить наш дом? Удастся ли нам уцелеть? [...] На следующий день самолеты не прилетели. Теперь, когда мы их увидели, мы знали, что они могут появиться в любой момент. Страх поселился в поселке. Все казались озабоченными.
Тем летом самолеты прилетали еще несколько раз. Я научилась по звуку определять их тип. Если шум был низкий и тяжелый, это значило, что самолеты нагружены бомбами, и мы сразу же отправлялись в укрытие. Если они пролетали с пронзительным визгом, это значило, что отсеки в самолетах опустели, бомбы были сброшены в другом месте.
Но нагруженные бомбовозы не интересовались нами. Их внимание было приковано к советской армии, стоявшей от нас на некотором расстоянии».
Со второй половины сентября объекты промышленности и коммуникации Константиновки, как и других близлежащих городов, стали подвергаться бомбардировкам. Преимущественно в тёмное время суток. Подробности некоторых из них вспоминают очевидцы. Во время одного из первых ударов, в ночь с 16 на 17 сентября, фугасной бомбой были повреждены три подстанции химического завода, погиб электрик Мороз, были раненые. «Однажды всю ночь немцы бомбили Константиновку. Первый заход — сбрасывали зажигательные бомбы, второй — фугасные. И снова зажигательные, потом фугасные. Зенитки, казалось, не замолкали ни на минуту». По воспоминаниям Марии Корнеевны Авраменко, во время одного из налётов было разрушено несколько жилых домов посёлка цинкового завода и она приютила часть оставшихся без крова соседей в своём доме. Ещё одна жительница вспоминает: «2 октября ночью немецкие самолеты бомбили заводы. Я тогда первый раз услышала их прерывистый гул, выли заводские сирены». 9 октября бомбили металлургический завод им. Фрунзе, при этом пострадал прилегающий посёлок, погибла школьница Л. Минаева. С 8 на 9 октября бомбили «Автостекло». В ходе которого полутонная бомба упала в районе паросилового цеха, взрывной волной в зданиях вырвало оконные рамы Общее количество пострадавших и ущерб городу от налётов немецкой авиации подсчитать невозможно.
Для воздушной обороны Донбасса, являвшегося тогда фронтовым и даже армейским тылом, использовались сформированные в Харьковском военном округе отдельные зенитно-артиллерийские дивизионы (озад). В сентябре дивизионы были срочно укомплектованы материальной частью и распределены по четырём бригадным районам ПВО под общим руководством управления ПВО Южного фронта.
179-му дивизиону была поставлена задача противовоздушной обороны Константиновки, подчинялся Первомайскому бригадному району ПВО [3;4]. Штаб всего бригадного района находился здесь же в городе. Ему так же подчинялись 23-й, 159-й и 123-й озпу с задачей ПВО Краматорска.
Согласно квартирному расписанию численного и боевого состава частей ПВО по состоянию на 30 сентября, из соединений Первомайского бригадного района в Константиновке дислоцировалось:
1) Управление бригадой района в составе 32 военнослужащих, из них 15 командного состава, 3 младшего начсостава, политсостава нет, 14 рядового;
2) 179-й дивизион ПВО в составе 440 военнослужащих, из них 39 комсостава, 86 младшего начсостава, 8 политсостава, 307 рядового;
3) 446-й иап.
В 179-м озад имелось: восемь 85-мм зенитных орудий (образца 38-го года); из стрелкового оружия — 128 винтовок; транспорта — 13 автомашин.
Артиллеристы-зенитчики тесно взаимодействовали с лётчиками-истребителями 446-го полка. Батарея 85-мм орудий были сосредоточена в районе аэродрома на вершине левого склона долины Кривого Торца. «Пока-то наш И-16 взлетит да высоту наберет, — вспоминает оружейник Г. Литвин, — «Юнкерса-88» уже и след простыл. Поэтому спешно поставили зенитные батареи, на них надежды было больше». Так же как минимум одно орудие установили на холме, что за посёлком металлургов — господствующей высоте правого склона. С обеих занятых позиций горизонт просматривался на многие километры, а город, расположенный в долине, лежал как на ладони.
Справка: 85-мм зенитное орудие: скорострельность — 20 выстрелов в минуту; вес снаряда — 9,2 кг. Досягаемость по высоте — 10500 м. Расчёт — 7 человек.
В 30-е годы в Константиновке, как и во всех городах Донбасса, повышенное внимание уделялось организации местной противовоздушной обороны (МПВО). Инструкторами планомерно проводилось обучение населения, были сформированы команды по ликвидации последствий воздушных налётов, построены убежища. В основные задачи МПВО входило: оповещение об угрозе нападения с воздуха и её миновании; осуществление маскировки (особенно светомаскировки); ликвидация последствий нападения с воздуха, в том числе и с применением отравляющих веществ; эксплуатация бомбо- и газоубежищ; организация первой медицинской помощи в результате нападения с воздуха; поддержание общественного порядка во время налёта.
Выполнение задач МПВО осуществлялось силами и средствами местных органов власти и объектов народного хозяйства во взаимодействии с ОСОАВИАХИМом. Так, при городском совете ОСОАВИАХИМа функционировал пункт противовоздушной и противохимической обороны (ПВХО) под руководством офицера запаса П.В. Зайцева. На сегодня известны имена начальника штаба МПВО стекольного завода Василенко, члена штаба металлургического завода А.И. Терещенко.
Постановлением СНК СССР от 2 июня 1941 года «О всеобщей обязательной подготовке населения к противовоздушной обороне» все советские граждане от 16 до 60 лет должны были овладеть необходимыми знаниями. В свою очередь, соответствующие постановления были приняты властями на местах. В частности, из газетной заметки известно, что 14 июля для домохозяек Николаевского посёлка (присутствовало 38 человек), который является районом города, «инструктор ПВО коммунист товарищ Климов провёл занятие в соответсвии с постановлением горсовета о подготовке населения к противовоздушной обороне».
Жители города обязаны были состоять в группах самозащиты жилых домов, учреждений и предприятий. Рабочие, отработав смены на заводах, согласно графиков дежурили на вышках и постах в цехах. В целях маскировки замазывали окна заводских и общественных зданий, красили разноцветными красками стены, заклеевали крест-накрест окна полосами бумаги.
Таким образом, подводя итог, зенитный дивизион стойко охранял от воздушных налётов немецкой авиации промышленные предприятия, коммуникации, аэродром, эшелоны, проявляя при этом боевое мастерство. Значительный вклад в противовоздушную защиту своего города внесли константиновцы.
ДЕЙСТВИЯ ВОЕННО-ВОЗДУШНЫХ СИЛ РККА ЗИМА 1942- ЛЕТО 1943
«Только выполнение своего долга
позволяет человеку стать чем-то»
А. де Сент-Экзюпери «Военный лётчик»
За период с зимы 1942 по осень 1943 года самолёты со звёздами на крыльях множество раз появлялась над Константиновой, выполняя различные задачи, что было обусловлено её нахождением на прифронтовой территории. Известные на сегодня случаи представлены в данном обзоре.
Одной из задач фронтовой и армейской авиации Красной Армии было уничтожение резервов противника. Константиновка находилась на пересечении важных стратегических направлений. А именно, через город проходили транспортные коммуникации: шоссе Артёмовск-Красноармейск (далее Павлоград, Днепропетровск); и железнодорожные с узловой станцией (города Донбасса, Чёрное и Азовское море, Кавказ — в одном направлении, Харьков, Курск — в другом). Значительные силы вермахта концентрировались здесь при транзитном движение к линии фронта, что было связано с ключевыми военными операциями в крае.
Первый известный удар с воздуха произошёл здесь в рамках Барвенково-Лозовской наступательной операции. Так, 18-23 января 1942 г. перед авиационными полками, содействовавших наступлению 57-й и 37-й армий, ставилась основная задача — не допустить подхода резервов противника, в том числе, со стороны Константиновки. Согласно разведданных (см. отмечены на карте), в это время в радиусе города сосредоточивалось до 600 машин.
Фрагмент карты. январь 1942 г.
Справа — линия фронта с указанием противостоящих частей. Другая известная штурмовка резервов противника произошла в мае. Весной того года немецкие войска готовились к крупному наступлению. Тогда через Константиновку потоками шли техника и обозы, а сам город превратился в большой военный лагерь: части расквартировались в городских кварталах; общественные здания использовались под госпитали и склады; в садах и парках старательно маскировалось множество танков, орудий и автомашин; установлена строжайшая светомаскировка.
Однако эта подготовка не оставалась не замеченной. В середине мая рейдами по тылам противника прошлась Авиация дальнего действия (АДД), значительные силы которой были срочно задействованы в интересах Юго-Западного фронта (Вторая харьковская операция). Дальние бомбардировщики в течение нескольких ночей бомбили оперативные резервы противника, в том числе, в районе Константиновки, где были уничтожены немецкие войска и техника.
Справка: Диапазон боевых действий АДД (создана 5.03.42) был велик. Верховный Главнокомандующий именовал эти авиасоединения своей «пожарной командой», способной быстро воздействовать на противника там, где этого нельзя сделать фронтовыми средствами. АДД представляла собой наиболее гибкий резерв Ставки, который можно скрытно перенацеливать с одного операционного направления на другое, немедленно реагируя на изменения обстановки, нанося мощные удары.
Вот некоторые эпизоды полёта дальнего бомбардировщика Ил-4 в описании пилота АДД, непосредственно в нём участвовавшего.
Справка: Экипаж самолёта Ил-4 — 4 человека; боевая нагрузка: нормальная — 1000 кг бомб; максимальная — 2500 кг.
«Начальник штаба полка, коренастый, с добродушнейшим лицом гвардии подполковник Шевчук, давая летному составу боевое задание, сказал: «Этим рейдом мы должны убить сразу двух зайцев: во-первых, нанести поражение скоплению вражеских танков под Константиновкой и, во-вторых, потренироваться на дальние полеты. Прошу развернуть карты».
Штурманы зашуршали планшетками. «Константиновка — это на юге, в районе Донбасса, под Горловкой. От нас — 900 километров. А до Кенигсберга — 1100.
Да, полет трудный. И туда и обратно — при сильном боковом ветре». [...]
Вскоре под нами обозначилась линия фронта. Пожары, пожары и огненные швы пулеметных трасс и летящих снарядов. Что-то вспыхивало, взрывалось, летели искры, и к самым облакам вздымались мрачные столбы дыма. Внизу шли кровопролитные бои. [...]
На несколько секунд мой взгляд остановился на бомбардировщике, летящем впереди. Четкий силуэт его был ясно виден на фоне освещенных облаков. А снизу, справа, силуэт поменьше. Истребитель! В тот же миг стремительные огненные язычки лизнули борт бомбардировщика. И его не стало… Он испарился в адском взрыве собственных бомб. А потом все исчезло. Наш самолет вошел в облака». Описание непосредственно удара: «А вот и цель. Впереди, слева. Прожектора, зенитки, вспышки рвущихся бомб. Все как надо. [...] Отбомбились. Отошли от цели. Взяли курс. Вошли в облака».
Отдельной страницей в истории местных воздушных баталий выступает период освобождение Донбасса в феврале 43-го, когда советские войска в ходе наступления прорвались непосредственно к Константиновке.
В это время в числе основных задач самолётов со звёздами на крыльях была штурмовка немецких резервов, движение которых усилилось на дорогах края.
Один из рейдов бомбардировщиков, произошедший 11 февраля, описывает командир эскадрильи 57-го бомбардировочного полка. Ему во главе четырёх самолётов было приказано нанести удар по скоплению живой силы и автомашин на северной окраине Константиновки, а другому экипажу — сфотографировать результаты бомбардировочного удара, произвести тщательную разведку войск противника. Задание выполняли без прикрытия истребителей. Однако в тот раз удар не состоялся, так как, подлетев к месту, войска противника здесь уже не были обнаружены.
В февральских событиях ещё более активно принимали участие штурмовики и истребители, поддерживающие наступление наземных войск в районе Константиновка-Красноармейск.
Тогда в небе Константиновки состоялся наиболее масштабный воздушный бой — советские истребители против немецких бомбардировщиков — в котором в целом участвовали до 30 самолётов с обеих сторон. Ещё одна особенность боя заключается в том, что лётчик-истребитель совершил таран вражеского самолёта. Это единственный известный на сегодня случай авиационного тарана в крае. События развивались следующим образом.
6 февраля восемь Як-1 из состава 814-го иап во главе с командиром полка М.В. Кузнецовым вылетели на прикрытие наземных войск в районе Константиновки. Там они встретили три группы немецких бомбардировщиков из восьми Ju-87, пяти Ju-88 и девяти He-111, которые бомбили позиции.
Три Як-1 майора Кузнецова, старшего лейтенанта А.И. Тимошенко и старшего сержанта Н.Ф. Химушина смело атаковали восьмерку Ju-87, и с первого захода Кузнецов сбил одного «Юнкерса».
Девятка He-111 раскололась на две группы. С одной из них завязала бой тройка Кузнецова, в которой Химушин сбил одного «Хейнкеля» (упал в районе Дружковки).
Справка: Кузнецов М.В. (1913 г.р., Московская обл.), майор. С июля 1942 года командовал 814-м иап (207-я истребительная авиационная дивизия, 3-й смешанный авиационный корпус, 17-я Воздушная армия, Юго-Западный фронт). 245 боевых вылетов, в 53 воздушных боях сбил лично 17 самолётов противника и 6 в составе группы. Дважды Герой Советского Союза (1943;1945), многочисленные ордена. Генерал-майор авиации (1959). Xимушин Н.Ф. (1922 г.р., Калужская обл.), лейтенант. 192 боевых вылета, в 49 воздушных боях сбил 11 самолётов противника лично и 2 — в группе с товарищами. 27.07.43 г. погиб в районе Купянска. Герой Советского Союза посмертно (04.02.44 г.). Ордена: Ленина, Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды.
Бабичев Ф.П. (1914 г.р, Алма-Атинская обл.) ст. сержант. 24.06.42 г. сбит истребителями противника. Горящий самолет упал на территории противника.
Шидловский Л.З. (1914 г.р., г. Николаев) подробности его биографии на сегодня остаются неизвестными. За время войны засчитано побед: 9 (6+3). Служил в авиаполках: 122, 428, 814.
Пара лейтенанта Леонида Шидловского и Федора Бабичева стала преследовать вторую группу из пяти He-111, которые спешили укрыться в облачности. Три атаки произвел Шидловский по одному «Хейнкелю». У вражеского самолета был поврежден левый мотор, убит стрелок, но он продолжал удаляться в юго-западном направлении. За ним неотступно следовал Шидловский. И здесь он обнаружил, что у него кончились боеприпасы. Решил добить врага тараном. Стал сближаться. Немецкий летчик, разгадав намерение советского истребителя, заметался из стороны в сторону. Но делать резкие развороты не мог, так как один мотор был подбит и за ним тянулся шлейф густого дыма. Шидловский подвел свой истребитель вплотную к «Хейнкелю» и уничтожил его, отрубив ему хвостовое оперение воздушным винтом своего самолета. Бомбардировщик камнем пошел вниз. Упал и взорвался он в одном километре севернее Константиновки.
В момент тарана Шидловский ударился головой о борт кабины и получил ранение. С трудом дотянув до станции Кисловка, он произвел вынужденную посадку на фюзеляж с убранными шасси. Остальная группа истребителей вернулась на свой аэродром без потерь.
Шидловский Леонид Захарович за произведённый таран был награждён орденом Красного Знамени.
В этом воздушном бою записано на личном счету сбитых самолётов: Кузнецов — Ju-87 на восточной окраине Константиновки; Химушин — He-111 в районе Дружковки Последний пилот позднее, 9 февраля, подбил и «хеншель» Нs-123 северо-восточней соседней Дружковки (об этом Горячие небеса 41/43: Танки в беде или звери с двумя хвостами").
Приоритетной целью для советской авиации на протяжении 1942/43 гг. оставался местный аэродром, активно эксплуатировавшийся немецкими ВВС. За этот период по нему было нанесено несколько массированных ударов.
Первые известные на сегодня штурмовки аэродрома произошли в конце мая 1942 года, о выдающихся событиях которых речь пойдёт отдельно. Не успели затухнуть огни тех сражений, как уже разгорались новые.
Согласно вышедшей 30 мая 1942 г. директиве Ставки ВГК, 4-й воздушной армии было приказано в период с 30 по 9 июня включительно уничтожить материальную часть самолётов и вывести из строя лётные поля на аэродромах Мариуполь, Сталино (Донецк) и Константиновка. Состоялся ли тогда удар де-факто по местному аэродрому — ещё предстоит выяснить.
Между тем, известно о штурмовке, произошедшей несколько позднее, во второй половине июня. 17 июня девятка «лаггов» 149-го истребительного полка с высоты 1500 м произвела разведку аэродромов противника, в результате которой в Константиновке было обнаружено базирование до 20 самолетов-бомбардировщиков.
Справка: 4-я воздушная армия сформирована 22 мая 1942 г. на базе управления и соединений ВВС Южного фронта.
Эти разведывательные данные сразу же были использованы для нанесения штурмового удара по аэродрому группой самолетов Ил-2 230-й шад (штурмовой авиадивизии). «Илюшины» прикрывали истребители 149-го иап, ведомые капитаном Фомичевым. В результате штурмовых ударов было уничтожено значительное количество вражеских бомбардировщиков, наблюдались большие пожары и взрывы на стоянках самолетов. 19 июня было установлено, что противник оставляет аэродром, причем активность его бомбардировочной авиации в последующие дни была значительно снижена.
Из представления к награде раскрывается участник штурмовки. Это пилот 7-го шап 230 шад Василий Шамшурин, который лично уничтожил четыре самолёта при налёте на местный аэродром.
В одной из летних штурмовок принимал участие и будущий Герой Советского Союза Евгений Михайлович Ежов. В наградном листе на это высокое звание среди прочего отмечалось, что он летом 42-го «наносил серьёзный урон по уничтожению противника» на аэродроме Константиновка. В числе других штурмовиков его Ил-2 номер «16» — с надписью на фюзеляже «За Родину» и нарисованным на бронещитке мотора ёжиком, управляющим самолётом — сжигал здесь бомбардировщики противника.
Справка: Шамшурин В.Г. (1920 г.р., Удмуртия) гв. млад. лейтенант. На фронте с 25.05.42. Орден Ленина. В бою на Кавказе совершил огненный таран — 8 ноября 1942 г. направил подбитый самолёт на вражескую технику. Герой Советского Союза.
Ежов Е.М. (1918 г.р., Пермь), гвардии старший лейтенант. На фронте с февраля 1942 г. Воевать начал в Донбассе. Заместитель эскадрильи 43-го гв. шап, 230-я шад (4-я воздушная армия). 110 боевых вылетов. Герой Советского Союза (26.10.44). Ордена: Ленина, 2 Красного Знамени, А. Невского, Отечественной войны 1-й и 2-й степени, Красной Звезды.
Во второй половине 42-го отмечаются новые атаки самолётов РККА на аэродром. Необходимо напомнить, что основные события тогда происходили на юге СССР, где вермахт наносил главный удар кампании. В связи с чем местный аэродром активно использовался транспортной авиацией, в частности, для поддержки наступления на Сталинград. Так, с августа по 7 декабря транспортная группа (Kgr zb.V.9) базировалась «на аэродроме Константиновка (85 км от Сталино)». Она была укомплектована военно-транспортными Ju-52. В конце ноября советские лётчики могли повредить на аэродроме до десятка таких «тётушек Ю». Позднее, в 20-х числах января 43-го, на аэродроме кратковременно находились He-111 из группы воздушного снабжения уже сталинградского «котла» (31 января фельдмаршалом Паулюсом подписана капитуляция 6-й армии — окончена Сталинградская битва).
Летом 1943 г. состоялся очередной мощный удар. В это время на аэродроме, по воспоминаниям местных жителей, находилось до полусотни немецких бомбардировщиков. Скопление вражеской авиации, а так же точную дату штурмовки — 20 июня, отмечают и другие источники [21]. По показаниям пленных немецких летчиков, их командование спешно перебросило с белгородско-харьковского направления на аэродромы Донбасса воздушный флот в 600-700 самолетов. Информация подтверждалась партизанами из Сталино, Горловки, Константиновки, сообщавших о прибытии на местные аэродромы все новых и новых немецких бомбардировщиков.
В числе важных целей советской авиации 1942-1943 гг. оставалась и борьба с железнодорожными перевозками. Известно литературно оформленное описание очевидца удара по району ж/д вокзала: «Вздрогнула земля — стреляли зенитки… самолётов не было слышно, но канонада возрастала, зенитки, захлёбываясь, садили в небо. В короткие промежутки между залпами прослушивался гул моторов. В районе вокзала начали рваться бомбы, вспыхнул пожар. Бомбили не долго, но интенсивно. Зенитки умолкли. Пожар разрастался, доносились взрывы».
Выполнение всех выше перечисленных задач требовало от авиаторов большой точности и мастерства. Эффективность воздушного рейда зависело и от меняющейся оперативной обстановки (метеоусловий, действий противника и т.д.).
Во время авиационных ударов находившиеся в городе немецкие военные старались спрятаться в заранее обустроенных укрытиях. Необходимо отметить, что части вермахта периодически пребывали в городе, сменяя друг друга, расселялись в жилых кварталах, в одних случаях подселяясь к местным жителям, в других — совсем их выселяя. Известно, что штабные военные одной из частей, стоявшей в парке металлургов, прятались в устроенный во дворе штаба частного дома блиндаж. Есть упоминания, что горожан «заставляли выкапывать по городу углубления, куда немцы во время налётов загоняли автомобили» (видимо, капониры). Не всегда немцам удавалось спрятаться вовремя. Один из очевидцев вспоминает случай, когда бомбой на их улице убило немца, а его лошади оторвало ногу (жители почти моментально растащили её на мясо).
Были и неизбежные случайности — попадания бомб или осколков в жилой сектор в непосредственной близости с потенциальными целями. Проживавшие в таких районах вспоминают следующее. «Город часто бомбили. Как-то возле нашего дома упала бомба, выбила окна, двери. На столе стоял металлический кофейник. Так вот он остался стоять на месте, но был весь изрешечён осколками. В то время у нас были расквартированы три немца, которые собрались и ушли — стало холодно» [22]. Жители научились различать по звуку свои и чужие самолёты. Тогда школьница Александра Суярко позднее вспомнит: «Спали мы очень чутко — как только где-то слышно гул самолётов, мы быстро прыгали с кровати и с мамой прятались под ней. Железная сетка, как мы считали, могла нас спасти в случае если крыша дома упадёт. А вот тётка Ольга и Сергей не хотели прятаться, и иногда подшучивали над нами».
В небе Константиновки ВВС РККА выполняли и многочисленные задания по разведке. После обнаружения значительных сил противника, как в представленных здесь выше случаях, зачастую следовала штурмовка.
В период обороны на реке Северский Донец (22.05.-10.07.42) в крае часто появлялись самолёты-разведчики 55-го истребительного полка (позднее — 16-й гвардейский).
«Навещали» свой бывший аэродром в 42-м году и пилоты знакомого уже 446-го полка, расположившегося в Ворошиловградской области, которые вылетали на разведку и штурмовку на север Донецкого края: Изюм, Красный Лиман, Славянск, Краматорск и прочие. Как вспоминает Г. Литвин, если удары наносились внезапно, то потери противник нёс немалые. Но редко такое бывало. Стоило И-16 пойти на снижение, немцы открывали огонь из всех видов оружия. А вся защита «ишака» — те метры, что между самолётом и тем, кто стрелял по нему. «Среди лётчиков считалось правилом, возвращаясь с задания, пролететь над своим прежним аэродромом и обстрелять вражеских зенитчиков возле Артемовска». Связанно со следующими обстоятельствами. Расположившейся здесь вражеской зенитной батареей когда-то был подбит наш «Як». Лежал он недалеко от неё. Вроде бы немцы нам демонстрировали, как лихо они нас сбивать могут. Пробовали наши лётчики этот самолёт сжечь, но сколько не стреляли, он не горел. Видели в этом какую-то издевку, вызов, а потому считали обязательным обстрелять немецкую батарею.
Авиаторы выполняли и другие задачи. В частности, с самолётов над городом неоднократно разбрасывались листовки. Известны подробности эпизода зимой 42-го. Тогда самолёт снизился с большой высоты и пролетел над центром города. А позади него осталось густое облако, которое рассеиваясь, медленно опустилось к земле. Ветром листовки отнесло в район Червоного. Это были небольшие квадратики, размером с пол-листа ученической тетради, текст написан типографским шрифтом. Листовки содержали информацию о важнейших решениях коммунистической партии и правительства, положение на фронтах, призывы к подъему всенародной борьбы с оккупантами.
Выполнение в небе над городом всех перечисленных выше заданий было связанны с большим риском. Противник для ПВО типично применял зенитную артиллерию, счетверённые 20-мм установки «Эрликон» и прочее. А с аэродрома на перехват подымались дежурные «мессершмитты». «Худые», как их прозвали советские пилоты, обычно парами настырно «садились на хвост».
Таким образом, подводя итоги, активные действия авиации РККА на протяжении рассмотренного периода внесли существенный вклад в разгром противника. При этом авиаторы проявили решительность и мужество.
МАЙСКИЙ ШТУРМ
«Смотри, бескрайнее небо.
Ты видишь точку вдали?»
В конце мая 1942 г. по аэродрому в несколько этапов был нанесён наиболее мощный удар. На земле бушевал огненный шквал. Сегодня становятся известны подробности этих событий.
В это время здешний аэродром широко использовался немецкими ВВС как передовая фронтовая площадка. Связанно это было со следующими обстоятельствами. Ещё в начале мая противник планировал активные действия в Крыму, где 8 мая перешёл в наступление на Керченском полуострове (операция «Охота на дроф»). Однако начавшееся почти одновременно наступление Красной Армии (Вторая харьковская операция) изменило ситуацию. Для действий на этом направлении немецкие ВВС были усилены. 17 мая противник при значительной поддержке авиации перешёл в контрнаступление.
Со стороны Красной Армии в помощь наземным войскам были брошены основные силы ВВС двух фронтов. Среди прочего, некоторые полки перебазировались ближе к району боевых действий. Одной их главных на тот момент задач были уничтожение немецкой авиации на аэродромах, в том числе, в Константиновке.
К 20-м числам на нём концентрировалось, как сообщала разведка, около 90 вражеских самолетов различных типов [11;32]. А именно, за три дня (с 14 по 16 мая) из Крыма на авиабазы Артемовска, Константиновки и Запорожья были переброшены 3-я истребительная, 55-я и 76-я бомбардировочные эскадры.
В это же время местный аэродром отмечается как место базирования и соединений других эскадр. В частности, из состава 77-й истребительной эскадры («Туз червей»). Эскадрон истребителей из Хорватского воздушного легиона в мае был передислоцирован «в район Артемовка-Константиновка». Так же некоторые подразделения из штурмовой эскадры (Sch.G.1) были переведены в середине мая «из Крыма на север, к Константиновке, чтобы остановить советское наступление из Изюма на Харьков».
Для более точной идентификации находившейся здесь это время авиации противника ещё требуются дополнительные данные. При этом в частных случаях необходимо брать во внимание, что в некоторых других областях встречаются аэродромы с аналогичными названиями. К примеру, 1-я группа под руководством аса люфтваффе Х. Бэра из той же 77-й эскадры (I./JG77) в это время находилась на аэродроме Константиновка, что в 10 км южнее Симферополя.
В целом, в середине мае силы люфтваффе на местном аэродроме собрались значительные. Он был атакован 19 и 20 числа. Для этого был задействован единственный на то время в ВВС Южного фронта полк, имевший на вооружении самолёты Пе-2.
События развивались следующим образом. 19 мая пять самолётов 8-го ГвБАП (гвардейский бомбардировочный авиаполк) нанесли бомбовый удар. На следующий день четыре «пешки», так прозвали Пе-2, того же полка повторили налёт. По данным агентурной разведки, в результате двух ударов 19 и 20 мая на аэродроме было уничтожено 40 самолётов противника (18 и 22 — соответственно в первый и во второй день).
Справка: Решидов А.И. (1912 г.р., Крым) на фронте с июня 1941 г. 01.42 г. назначен командиром эскадрильи 5-го скоростного бомбардировочного авиационного полка (с марта — 8-й гв. бомбардировочный полк). Ордена: Ленина, Красного Знамени, А. Невского.
Петрушевич В.В. (1914 г.р., Черниговская обл.) гвардии капитан, командир эскадрильи 27-го гв. бомбардировочного авиационного Брестского полка. 290 боевых вылетов. Герой Советского Союза (15.05.46). Ордена: Ленина, 4 Красного Знамени, Красной Звезды.
При штурме отличились командиры эскадрилий, на личном счёту которых записаны несколько десятков немецких машин. Так, 19 мая Абраим Решидов в составе группы при бомбардировке уничтожил 18 самолётов; 20 мая — 22. В наградной лист Василия Петрушевича занесено: «19 мая во главе шестерки самолетов бомбардировал аэродром Константиновка, на котором уничтожил 21 самолет. При повторном налете прямым попаданием сброшенных бомб и обстрелом из передних пулеметов уничтожил 32 самолета противника и большое число личного состава, находящегося в столовой».
Следующая штурмовка аэродрома состоялась, по одним данным, 25 мая, по другим — 29 мая. Подробнее вопроса даты коснёмся ниже.
О ходе майского штурма и его участниках известно следующее. В частности, их описал в своих мемуарах Константин Андреевич Вершинин. Справка: Вершинин К.А. (1900 г.р., Кировская обл.) за годы войны командовал ВВС Южного фронта, 4-й воздушной армией, ВВС Закавказского фронта. В 1944 г. генерал-полковник авиации. Герой Советского Союза. Ордена: 6 Ленина, 3 Красного Знамени, 3 Суворова 1-й степени, Суворова 2-й степени, Отечественной войны 1-й степени. «Хорошо помню отважного летчика Илью Петровича Мосьпанова, награжденного за боевые подвиги двумя орденами Красного Знамени. 25 мая он вместе с лейтенантом Иваном Бойко и младшим лейтенантом Федором Артемовым вылетел на штурмовку крупного вражеского аэродрома возле Константиновки [...] К объекту штурмовки «илы» подошли на предельно малой высоте. Поэтому их удар оказался совершенно неожиданным для гитлеровцев. На земле сразу вспыхнуло несколько костров. Начали рваться бензобаки, бомбы, снаряды. Не давая фашистам опомниться, «ильюшины» сделали еще два захода. Пламя охватило весь неприятельский аэродром. И только после того, как все бомбы и реактивные снаряды кончились, советские штурмовики развернулись на обратный курс. Результат налета оказался отличным: сожжено 26 и повреждено 22 фашистских самолета». Так эффективно атаковало аэродром звено из состава 7-го гшап (гвардейский штурмовой авиаполк) 230-й шад.
Дополнительно известно, что штурмовики подошли к нему с юго-восточной стороны и атака производилась с выскакиванием на высоту 100-150 м. Прицельный зенитный огонь немцами был открыт, когда экипажи уже выполнили три захода. От их огня все «летающие танки», так прозвали Ил-2, получили повреждения. Справка: нормальная загрузка Ил-2: 400 кг бомб, 4 РС-82, боекомплекты. Три захода для удара по аэродрому занимали 15-20 мин. и являлись редкостью (обычно 1-2 захода).
Перерезанный напополам пушечной очередью Ил-2 мессершмитт Bf.109
Другие подробности раскрывают наградные листы пилотов-штурмовиков. А именно, из материалов на Илью Мосьпанова следует, что 29 мая он повёл звено самолётов на уничтожение самолётов противника на аэродроме Константиновка. «Противник, застигнутый врасплох, открыл интенсивный огонь по самолётам. Но это не могло помешать товарищу Мосьпанову выполнить задачу. Звено всей своей мощью обрушилось на самолёты противника. В результате звеном было сожжено 26 и повреждено 22 самолёта. Лично тов. Мосьпанов уничтожил 6 самолётов противника и повредил 6 самолётов. При подходе к цели снарядом был повреждён козырёк, осколок фонаря ушиб правую руку лётчика. Несмотря на боль он привёл группу на свой аэродром».
В наградном листе Фёдора Артёмова отмечается, что боевое задание по уничтожению самолетов противника на аэродроме Константиновка он так же получил 29 мая. Выполняя, «из реактивных снарядов и пушек зажег здесь три самолета и повредил четыре».
Как видно, в обоих представлениях к наградам штурмовка зафиксирована 29-го мая. Эти документы были составлены в том же году несколькими месяцами позже и являлись подотчётными. Таким образом, это дата является наиболее вероятной.
Справка: Мосьпанов И.П. (1913 г.р., Белгородская обл.), гвардии капитан. С 06.1942 г. — командир эскадрильи 7-го Гвардейского штурмового авиационного полка (230-я шад). Из оперативной сводки 25.07.1942 г.: «Два Ил-2 на кругу были из-за облаков атакованы двумя Ме-109, в результате атак сбит Ил-2, горящим упал в районе ст. Кагальницкая, самолет сгорел, летчик ст. лейтенант Мосьпанов погиб». 69 боевых вылетов, ордена: 2 Ленина (второй — за штурмовку аэродрома в Константиновке), 2 Красного Знамени. Герой Советского Союза. На фюзеляже некоторых штурмовиков в годы войны была сделана надпись: «Отомстим за Мосьпанова!» (после того, как он погиб). Это были самолёты лучших лётчиков полка, заслуживших боевыми делами особое поощрение командования. На таком самолёте отомстил врагу за Мосьпанова и Василий Шамшурин. Артёмов Ф.Н. (1918 г.р., Саратовская обл.), лейтенант, заместитель командира эскадрильи. За воздушные бои 29.05.42 — орден Красной Звезды. Погиб в бою 05.11.42.
Таким образом, подытожив, можно констатировать, что в результате впечатляющих действий ВВС Красной Армии в мае 42-го базировавшаяся на местном аэродроме вражеская авиация понесла существенные потери.
Однако насколько заявленные потери противника соответствовали действительности. Ведь, как известно, доклады экипажей, ввиду скоротечности ударов и сложности обстановки в районе целей, часто могли быть не точными и вызывали справедливое недоверие командования. Известно, что своё скептическое отношение позднее высказывал Николай Семёнович Скрипко (1981 г.), приводя следующие аргументы. «По официальным архивным данным, ударами 5РАГ (резервная авиагруппа) по аэродрому Константиновка 19, 20 и 25 мая 1942 г. в общей сложности было повреждено и уничтожено… 66 вражеских самолетов! Результат, можно сказать, нескромный. Тем более, что удары производились небольшими группами 3-5 самолетов Пе-2 или Ил-2. Пока никаких подтверждений этого успеха (потерями противника) найти не удалось. Интересно, что же там на самом деле горело и взрывалось?». Тему точных потерь противника можно считать перспективной для дальнейших исследований.
Справка: Скрипко Н.С. (1902 г.р., Рига) маршал авиации (1944). В ходе войны занимал высокие должности в ВВС, в том числе, заместителя командующего авиации ВВС Юго-Западного фронта. Ордена: 3 Ленина, 5 Красного Знамени, Суворова 1,2 степени, Кутузова 1,2 степени, Отечественной войны 1-й степени. В целом, решительные, мужественные и результативные действия пилотов ВВС КА в мае 1942 года навсегда вошли в местную историю и военной авиации в целом.
СЛУЧАИ В ВОЗДУХЕ И НЕ ТОЛЬКО...
Обзор отдельных случаев из воспоминаний местных очевидцев — тогда детей, как они их запомнили, и записавшие в числе других уже в преклонном возрасте.
Первый случай, это когда житейская практичность разрушила боевую машину. Либо в константиновском небе, либо в ином месте бомбардировщик «Юнкерс» получил повреждение крыла. И, не дотянув до аэродрома, совершил вынужденную посадку на землях 9-го совхоза и оказался на правой пологой стороне балки. Местный житель — подросток Григорий — непосредственный участник произошедшего затем. Немцы приезжали сюда забирать уцелевшие детали на запчасти, а в их отсутствие храбрецы — «пацаны-допризывники» из совхоза повадились «раскурочить» самолёт. Разбирали смятое крыло, фюзеляж, кабину. «Вооружившись молотками, зубилами, отвёртками, кусачками, выпиливали, откручивали, вырубали всё, что надо и не надо — добывали интересные трофеи. А испугались уже задним числом, представив, что могло с ними быть, застань немцы их за этой работой. Зато из светлой кожи, содранной внутри самолёта, дедушки шили мальчишкам тапочки, а из вырезанных листов алюминия мастерили посуду — ложки, сковородки, кастрюли».
Следующий случай очень необычный и для его участницы остался не объяснимым.
«Как-то раз мама, я, брат и ещё маленький соседний мальчик ишли по улице. Неожиданно появился советский самолёт По-2 «кукурузник» с красными звёздами на крыльях. Было хорошо видно пилота в больших очках. Не успели мы обрадоваться «своему», как самолёт пошёл на нас в атаку, поливая землю из пулемёта. На счастье нам всем удалось добежать до забора и упасть, что есть силы прижавшись к земле. Это нас и спасло. А самолёт, сделав своё дело, набрал высоту и полетел на восток прочь от Константиновки».
Этот случай действительно оставляет много вопросов. В первую очередь, возможно ли такое беспечное появление По-2 в дневное время над городом, который должен прикрываться немецкими ПВО. Обычно такие самолёты использовался ночью. Во-вторых, в стандартное оснащение этого типа самолёта входил оборонительный пулемёт, расположенный в его задней части, где находился второй пилот. Третий момент, смысл действий лётчика, мягко говоря, не понятен. В связи со всем этим возникает главный вопрос — был ли это вообще самолёт РККА. Или же это доставшийся немцам трофей, в том числе, это могла быть одна из бывших учебных машин аэроклуба. И использоваться в провокационных целях, а в данном конкретном случае пилот мог выместить злость или припугнуть попавшихся на глаза местных жителей. Есть и четвёртый момент. Из описанного выше случая известно о действии здесь бипланов «хеншель» Hs-123, т.е. эти самолёты внешне похожи. Остаётся надеется, что со временем откроются все обстоятельства этого происшествия.
Сохранились и следующие воспоминания другой маленькой девочки о событиях в воздушном пространстве соседнего не большого посёлка Алексеево-Дружковка. Судя по представленным деталям, они имели место в феврале 43-го года, когда Красная Армия дошла сюда во время наступления (несколько километров севернее Константиновки).
«В первую неделю февраля, — вспоминает Эмма, — нас разбудил разрыв снаряда. Вокруг нас были слышны разрывы снарядов из больших орудий. Я быстро подбежала к окну, стала смотреть в небо, ожидая увидеть самолеты. Сначала появился один самолет, а за ним другой. Они пролетели над поселком. Мама потянула меня за руку.
– Отойди от окна! Если они начнут стрелять, ты порежешься о стекло или шальная пуля убьёт тебя. В этот раз самолеты пролетали над нашими головами, и я могла видеть пилотов, выглядывавших из своих кабин. От звука пролетавших самолетов дрожал дом.
Мой страх не мог одержать верх над любопытством. Разумом я понимала, какую опасность представляют эти визиты, но уж очень хотелось поближе рассмотреть эти самолеты, урчащие над нашими домами как разъяренные шмели. У меня не было никакого представления о том, чего хотят добиться эти летчики».
Вспоминает девочка и некие бои на земле и в воздухе, время и всю суть которых установить сложно.
«Однажды я увидела, как прямо на наш дом надвигается самолет. Он летел очень низко. Он становился все больше и больше, и, казалось, он вот-вот сметет наш дом с лица земли. Я замерла. Я знала, что самолет может уничтожить меня, и все-таки не могла пошевелиться. Я не могла даже вскрикнуть. Самолет пролетел в нескольких метрах от нашей крыши, и затем я услышала короткие хлопающие взрывы.
– Гранаты, – сказал Тарасик (младший брат. -Авт.). – Пойдем, Эммочка! – Мама схватила меня и прижала в угол рядом с обмазанной известью печкой. – Мы должны держаться подальше от окон, – сказала она, обхватив меня руками. Брат поспешил присоединиться к нам, и мама обхватила его одной рукой, и мы тесно прижались друг к другу.
Спустя некоторое время стало немного тише.
Теперь, когда я не могла уже больше смотреть из окна, мне стало еще более страшно. При каждом взрыве я закрывала глаза и думала, что может быть в эту секунду нам придется умереть. Слышалась стрельба из орудий и винтовок. Самолеты. Пулеметы. Гранаты. Дрожа как лист под сильным порывистым ветром, я думала о том, когда же нас всех взорвут. Мы были напуганы и боялись много разговаривать.
– Думаю, что лучше было бы укрыться в погребе у Пашки, – сказала мама. Она подняла нас на ноги и поспешила к двери. Затем она остановилась и возвратилась за одеялом. Вернувшись к двери, она стала открывать ее. Вдруг наш дом покачнулся от раздавшегося рядом взрыва. – Боже мой! – закричала мама. Она схватила нас опять за руки и потянула обратно в угол к печке. Вокруг нашего дома загрохотали взрывы.
Мы сидели, сгорбившись в своем углу несколько часов. Казалось, что мы страхом распластаны по стене. В любой момент мы ожидали, что бомба разрушит наш дом…
Через окно в стене напротив я могла видеть кусочек неба. Перед глазами кружились самолеты, охотясь и стреляя друг в друга. Дом потонул в звуке разрывов бомб и автоматных очередей.
Наконец сражение подошло к концу и медленно наступила полная тишина. Казалось, что все по-неземному спокойно после столь ожесточенного завывания самолетов и разрывов бомб».
АВИАЦИЯ В ОСВОБОЖДЕНИИ ГОРОДА
В августе-сентябре 1943 г. военно-воздушные силы РККА приняли активное участие в наступательной операции по освобождению Донбасса. С её началом 17-я воздушная армия (генерал В. Судец) основные свои усилия сосредоточила на поддержке войск Юго-Западного фронта.
В преддверии наступления на Константиновку (конец августа), был нанесён удар по местному аэродрому. Очевидцы вспоминают, как самолёты с красными звёздами вынырнули из-за горизонта и понеслись над ним, при этом отмечается, что это были истребители «Як». Советские пилоты подожгли бронемашины, стоявшие вдоль лётного поля. Делали заход за заходом на аэродром, расстреливая живую силу и самолёты противника, «аэродром пылал огромным пожарищем». При этом вражеские зенитки не умолкали.
Сделав последний круг, истребители быстро набрали высоту и взяли обратный курс. Один из них начал отставать, развернулся и пошёл на снижение. «Лётчик заметил цистерны с горючим, вытянувшиеся вдоль лётного поля, и решил расстрелять их». Пролетая низко над землёй, пилот прошил их пулемётной очередью, несколько из них взорвались. «Длинный язык пламени, поднятый ветром, лизнул крыло самолёта. Огненной пылью ударило в лицо пилота. Машину спасти было нельзя, она падала». Тело ещё совсем юного пилота местные жители обнаружили на её обломках. Его похоронили здесь же. Имя героя осталось не известным. После войны его перезахоронили.
В освобождении Константиновки 5-6 сентября наступавшим наземным войскам содействовали штурмовики 5-й гвардейской авиадивизии (полковник Л. Коломийцев) под прикрытием истребителей 288-й иад (полковник Б. Смирнов). Их массированные воздушные атаки наносили противнику значительный урон.
Главными задачами здесь было нанесение ударов по таким целям, как укреплённая линия обороны на левом берегу Торца, стратегические пути сообщения, отступавшие колонны, техника и артиллерия. Часть целей находилось непосредственно в городской черте. Со слов очевидцев известны некоторые подробности. «Город бомбили, выбивая фашистов, жители прятались кто куда, чтобы не угодить под бомбы». «В парке металлургов стояла немецкая часть, без боевой техники. Наши бомбили с такой точностью, что не одна бомба не упала на стадион (в парке. -Авт.). Но… немцы уже ушли из парка».
Против советской авиации противник применял зенитную артиллерию и пулемёты, их фиксируют наступавшие наземные войска, так как они применялись и против них и были уничтожены. Для корректировки огня артиллерии использовались аэростаты.Известны случаи воздушных боёв.
Подвиг в небе над городом, совершённый воспитанником аэроклуба, отмечает участник войны Мария Мерецкая, до войны — инструктор аэроклуба. «Нельзя не вспомнить о нашем питомце Яше Кожнякове, который освобождал родной город и во время воздушного боя над аэродромом сбил самолёт противника, а сам погиб в этом бою. В 1993 г. были обнаружены его останки и перезахоронены в братскую могилу в р-не школы №7». К сожалению, подробности биографии и подвига лётчика пока остаются не известными. Возможно, речь идёт о том же случае, который представлен выше. В поисках по имени лётчика есть результат, однако единственный на сегодня найденный Кожняков Яков служил в 44 окраэ (корректировочная авиация) и погиб 09.06.1943 г. в неравном бою.
Отмечается ещё один случай воздушного боя над Константиновкой. 5 сентября был подбит самолёт экипажа младшего лейтенанта Исакова А.Г. и старшего сержанта Боева В.Т., который вынуждены были совершить посадку на территории, ещё занятой немецкими оккупантами.
В документе отмечается: «К месту вынужденной посадки самолёта рискуя своей жизнью поспешили жители города товарищи Григорьев Андрей Григорьевич и Годзев Александр Семёнович, которые спасли доблестных советских лётчиков, укрыв их от преследования, переодев в гражданскую одежду и до наступления темноты вместе с ними пробыли в степи, а ночью переправили их в безопасное место, где они пробыли до прихода наших войск. Этим самым они совершили патриотическое действие… возвратив стране и Красной Армии лётчиков» [37]. Учитывая это, исполком Константиновского горсовета депутатов трудящихся просил «возбудить ходатайство перед вышестоящим командованием о поощрении этих жителей за совершённый патриотический поступок».
Люфтваффе взяли реванш в небе Константиновки 6-7 сентября. Так, в результате их массированных налётов наступавшие наземные войска понесли потери. В частности, пострадали тылы 23-го танкового корпуса — ремонтные и другие подразделения, которые в это время находились на шоссе в районе ж/д вокзала. По некоторым подсчётам, под бомбёжками 6 и 7 сентября тыловые части корпуса потеряли: 135-я танковая бригада — 6 человек убитыми, в том числе заместителя командира бригады по тех части инженер-майора М.Г. Лукьяненко; 39-я танковая бригада — 16 человек убитыми. Множество бойцов получили ранения.
От воздушных налётов вражеской авиации пострадал и сам город, отмечаются жертвы среди гражданского населения. Подробности вспоминают жители. «В районе ж/д станции немецкие самолёты на бреющем полёте сбрасывали бомбы. Бомбёжка была сильная. Шли по 3 и 9 самолётов». «Ровно в полдень вражеские самолеты начали бомбить Константиновку. Это был первый день освобождения города Красной Армией. Бомбили три дня [...] Торчали стены разрушенных домов. Кто остался жив, спускался в подвалы [...] Бомбы падали и вокруг нашего дома. Осколок пробил дыру в стене, взрывом разрушило крыльцо». «Неожиданно, высоко в небе послышалось гудение. Подняв голову, я увидела два немецких самолёта. Они вошли в пике и мне хорошо было видно, как из них, словно конфеты, вылетают бомб [...] послышались страшные взрывы, крики раненых. А самолёты, сделав ещё один круг, снова сбросили свой смертельный груз. Когда они наконец улетели, я встала и увидела глубокие воронки от взрывов. То тут, то там лежали раненые и убитые. [...] Я побежала домой. По дороге чуть не упала в глубокую, аж до воды, воронку от взрыва». Местный врач, руководитель организованного в городе 6 сентября госпиталя, отмечал, что в ночное время необходимо было следить, чтобы никто не зажёг огня, т.к. немцы ещё недалеко ушли и ночами, да и днём, прилетали бомбить.
Примечательно, что во время налётов немецкие самолёты вместе с бомбами сбрасывали и пустые бочки. Это имело психологическое воздействие, потому что, как свидетельствуют очевидцы из Константиновки и соседней Дружковки, где отмечались такие случаи, во время своего падения бочки вой издавали жуткий.
Атакам противника подверглись и непосредственно освобождавшие город передовые части. Так, на западе Константиновского района танки 135-й бригады на марше встретились с пикировщиками Ju-87. Этот момент описывает командир танко-десантной роты Э. Шахназаров: «Немецкие самолёты начали бомбить и обстреливать наши танки. Находясь в них, мы не имели потерь от авиации, но от этого страдали сами же немцы. В общей сложности, вся немецкая дивизия была уничтожена от своих же бомбовых ударов». Однако события развивались не столь оптимистично. Начиная с того, что десант физически не мог укрыться в танках, что подтверждается происшествием с самим же Шахназаровым. От одной из упавших рядом бомб, как он пишет, был тяжело контужен и отправлен в медсанбат.
Свидетелем этой массированной атаки с воздуха стал местный подросток Григорий Серый из села Степановка. Немецких самолётов было 17, летели тройками — пять троек и двойка. Они, резко снизившись сбрасывали бомбы на танки. Снижались так низко, что видны были даже лица пилотов. По ошибке самолёты разбомбили отступающий немецкий обоз, но и танки уничтожили. При этом погиб один танкист, а уцелевшие спрятались в небольшом лесу. После этого налёта самолёты сразу же улетели. Подошедшие к селу танкисты были все в пыли и грязи, и мальчик сливал им воду умыться. Один из них, раненый в живот, подарил ему хромовые ботинки, сказав: «Меня, может быть, убьют, а ты будешь носить и вспоминать меня».
В этом же районе 7 сентября произошёл воздушный бой. Его в районе села Полтавка наблюдали местные жители. В его ходе советский истребитель был сбит. В 1975 году по их показаниям здесь были обнаружены обломки Як-1. В городской музей были переданы и выставлены в экспозиции фрагменты его пушки ШВАК и пулемёта УБС.
В 1977 году по номеру табельного оружия пилота установлена его личность. Это был младший лейтенант В.П. Бондаренко, 1923 г.р., уроженец с. Михайловка, Белгородской области. Воевал в составе 659 иап 1-го смешанного авиационного корпуса. До этого времени самолёт в документах Министерства обороны числился не вернувшимся с боевого задания.
Люфтваффе сполна поплатились за дерзкие налёты. 8 сентября на полевой аэродром под Красноармейском, откуда они действовали, на высокой скорости прорвались танки 135-й бригады и уничтожили не успевшие взлететь и возвращавшиеся с заданий «юнкерсы» и «мессершмитты».
Что касается местного аэродрома, то он послужил делу освобождения Днепропетровщины. При отступлении из Донбасса немцы, руководствуясь тактикой «выжженной земли», выводили из строя не только стационарные аэродромы, но и временные взлетно-посадочные площадки. Аэродром в Константиновке был в срочном порядке восстановлен. Относился к числу крупных [1]. Его обслуживанием занимался БАО №718 (отдельный батальон аэродромного обслуживания). Этот батальон был сформирован ещё в начале 1941 г. из донбассовцев и в нём служило около 50 константиновцев.
В сентябре из района Сталинграда в Донбасс стали прибывать части 17-й отдельной зенитной бригады, которые затем встали на ПВО переправ в районе Днепропетровска. Кроме того, в оперативном подчинении Донбасский район ПВО имел три истребительных авиационных полка из состава 10-го иак, созданного на базе 105-й иад, которые базировались на аэродромах Сталино, Красноармейское и Константиновка. То есть, на последнем располагался полк истребителей. Тип его машин пока точно не известен. Местный аэродром использовался военной авиацией до конца октября 43-го. Справка: 10-й истребительно авиационный корпус ПВО образован 9 июля 1943 г. Командование: полковник (с 10 октября 1943 г. генерал-майор авиации) Рыбкин Л.Г. — с 9 июля 1943 по 5 сентября 1944 г. Таким образом, подводя итог, военно-воздушные силы РККА сыграли значительную роль в освобождении нашего города и края от немецких оккупантов. Авиаторы храбро сражались в небе Константиновки, не жалея собственных жизней. События, подвиги и имена навсегда останутся в истории и памяти потомков.
Источники и литература
1. Донетчина в годы Великой Отечественной войны 1941-45. -Д: АОЗТ «Издательство «Донеччина», 2008.
2. История Р-10 (ХАИ-5) // Уголок неба (большая авиационная энциклопедия аirwai.ru)
3. Защищая небо Украины. Военно-исторический очерк о боевых подвигах воинов ПВО. Под обшей редакцией генерал-полковника И. Халипова. 1975.
4. Литвин Г. Выход из мёртвого пространства // Сборник «Высоты огневой юности». — М.: Воениздат, 1990.
5.Квартирное расписание частей противовоздушной обороны, подчинённых Управлению противовоздушной обороны Южного фронта по состоянию на 30 сентября 1941 г. с указанием их боевого и численного состава // Сайт Боевые действия Красной Армии в ВОВ bdsa.ru/documents/html/donesseptember41/410930.html
6. Тимофеев А. Покрышкин. — М.: Молодая гвардия, 2005.
7. Бондарь В., Донцов Б. Константиновцы в Великой Отечественной 1941-1945. — Константиновка, 1995.
8. Побережнюк Р. «Вы такие добрые» (Воспоминания Каминской) // Еженедельник 2000.-2009.- май №18-19.
9. Донцов Б. Страницы истории // Знамя индустрии.-1977.-22.01.
10. Осипов Г. Все объекты разбомбили мы дотла (лётчик-бомбардировщик вспоминает).- М.: Яуза, Эксмо, 2010.
11. Вершинин Четвёртая воздушная. — М.: Воениздат, 1974.
12. Бочкарев П., Парыгин Н. Годы в огненном небе (Авиация дальнего действия в ВОВ) — М.: Воениздат, 1991. militera.lib.ru
13. Голованов А. Дальняя бомбардировочная… -М.: ООО «Дельта НБ», 2004.
14. Тихомолов Б. Небо в огне (Документальная повесть).- К.,1972.
15. Мезенцев Б. Опознать отказались: Повесть.- 3-е изд.- Д.: Донбасс, 1986.
16. Ильин Н. В боях за чистое небо. — М.: Патриот, 2002.
17. Скоморохов Н., Бурляй Н. и др. 17-я воздушная армия в боях от Сталинграда до Вены
18. Быков М. Победы сталинских соколов. — М.: Яуза, Эксмо, 2008.
19. Карпович В. На «Ишаках» и «Мигах»! — М.: Яуза, Эксмо, 2007.
20. Luftwaffe Transport Group – Kampfgruppe z.b.V.9 by H. L. deZeng IV and J. Long // Sturmoogel.orbat.com
21. Стрельбицкий И. Штурм. — М.: Воениздат, 1965.
22. Новосельский А. Не последний герой Константиновки (По воспоминаниям В. Белицкого, 2013) // Знамя индустрии.- 2013.- 06.06.
23. Суярко О. Моя Україна — і біль, і надія (спогади старої провінціалки). — Х.: Права людини, 2006.
24. Полякова В. Подполье. — Константиновка: КП Полиграф, 2008.
25. Джордж Э. Досвидание не значит «Прощай». — Ключ, 1999.
26. Штанько Н. Село и время. — Д.: «Лебедь», 2012.
27. Ефремов В., Ильин Н. Гвардейцы в воздухе. — М.: Яуза, Эксмо, 2006.
28. Баграмян И. Так шли мы к победе. — М.: Воениздат, 1977.
29. Милич А. Хорватские добровольцы в германском вермахте // Крестовый поход на Россию: Сборник статей. -М.: Яуза, 2005.
30. Зефиров М. Бриллианты на шее. Элита истребительной авиации люфтваффе. 2011.
31. Карленко Д., Антипов В. Харьков, май 1942: хроника событий // Мир авиации.-2003.
32. Растренин О. Штурмовик Ил-2. «Летающий танк». «Чёрная смерть». — 2008.
33. Скрипко Н. По целям ближним и дальним. militera.lib.ru
34. Горелова В. Кто он, неизвестный герой? // Знамя индустрии.-1968.-февраль.
35. Воспоминания М. Мирецкой // Знамя индустрии.-2000.-13 сентября.
36.… И возвращались с победой: Сборник воспоминаний. Сост. Н. Я. Кондратьев. – Л.: Лениздат, 1986.
37. Письмо командиру воинской части председателя исполкома Константиновского горсовета депутатов трудящихся Н. Юшкина
38. Боевой путь 135 Константиновской танковой бригады и воспоминания ветеранов-танкистов о тяжёлых боях с фашизмом. — Москва-Электросталь, 1987.
39. Слово, творящее добро. Изд. 2-е. Годы и люди. — Д.: Промінь, 2009.
Новосельский А. Горячие небеса Константиновки 41/43
август 2015
Источник: